Пошла дискуссия: как нам обустроить Россию. Учредительное собрание, деколонизация, сиречь распад, Прекрасная Россия Будущего и прочая белиберда.
Скучно и смешно одновременно. Как скучна и смешна была статья Солженицына "Как нам обустроить Россию?", прозванная "обустройкой".
Субъект-актор обустройства не был определен Солженицыным, не определяется и сейчас. "Как пожелаем, так и сделаем", – говорил Никита Пряхин, имея в виду жителей вороньей слободки, подпаливших свой дом с четырех сторон. Но сейчас "мы" включают в себя более 80 процентов населения России, одобряющих деятельность власти, включая геноцид украинского народа. И они уже всё обустроили в лучшем виде.
Умствующие и пишущие продолжают говорить о "нас", имея в виду, – что уже очевидно, – лишь кучку отщепенцев, участвовавших в тоталитарном обустройстве и доведших страну и мир до нынешнего состояния. После чего они стали не нужны русскому народу и были им изгнаны. А оставшихся отлавливают и сажают.
Что же до населения страны, то для всех обустройщиков оно было и остается объектом манипуляций, хотя нынешнее обустройство – это сознательный выбор этого объекта. Как это было в Германии, Италии, нынешних США и всегда – в России.
И объект ни в каком другом обустройстве не нуждается.
На этом можно завершить описание настроений российского народа, живущего в настоящем и считающего Россию уже сейчас прекрасной. Но стоит сказать несколько слов о деколонизаторах, мечтающих о распаде страны по национальному принципу. Впрочем, они уверены, что и преимущественно русские регионы тоже обособятся. Хотя субъекты федерации, представляющие собой национальные автономии, тоже имеют значительную долю русского населения, так что слово "преимущественно" в данном случае не совсем точно.
Но даже не это самое главное. Почему-то по умолчанию считается, что деколонизация/дефедерализация тождественна демократизации. Как я уже писал, такого не было нигде и никогда, за исключением разве Индии. Вероятнее всего образование десятков режимов, подобных кадыровскому, независимо от национального состава населения. Нравы там будут вполне бандитскими, независимо от оформления. Стабильности на просторах Евразии это не прибавит, не говоря уж о судьбе красной кнопки. Успокаивает только то, что никаких оснований для такого прогноза нет. Акторами подобных перемен могут быть только региональные элиты, а они консолидированы вокруг Москвы, как и подвластное им население. Война объединила всех. Экономика на подъеме, бенефициары войны есть в каждом социальном слое, величие обретено русским и другими народами, населяющими Россию.
Это все очевидно и не раз уже сказано. Будущее абсолютного большинства жителей России и русской диаспоры светло и празднично. Плачущее меньшинство мечется между интеграцией в западные социумы и надеждами на возвращение под власть убийц и подонков, когда те, ни с того ни с сего, займутся либерализацией, условием которой будет забвение их военных преступлений и молчание о судьбе политзаключенных.
Но все фрондеры рассчитывают, что вместе с большинством диаспоры, поддерживающей связи меж свободным миром и тоталитарной Россией, начнут возводить мосты и расширять каналы. Тем паче, что за последние двадцать пять лет российские капиталы вросли в западную экономику, а культурамбассадоры агрессоров постоянно болтаются по заграницам, порой даже не подозревая о своей миссии и считая себя противниками кровавого – без тени иронии – режима.
Пустые надежды – ходовой товар. Именно им привыкли торговать фрондеры в эмиграции, рассчитывая на внимание и поддержку светлых западных сил. Но опыт последних десятилетий показал, что демократия в России невозможна, более того, все "оттепели", "перестройки", "новые мышления" и "мирные сосуществования" – различные методы экспансии российского тоталитаризма, находящегося ныне на подъеме и не встречающего достойного сопротивления. Свободному миру надо не мосты строить и не каналы рыть, а возводить заборы; отгораживаться от России, а не пытаться содействовать ее демократическому обустройству – это утопия. И защищать демократию в собственных странах.
Будущее плачущего меньшинства русской диаспоры в содействии этой защите, а не в мечтах и грезах о новой обустройке. В поддержке самых строгих санкций против России и в требовании таких санкций. В обосновании необходимости военного поражения РФ вплоть до безоговорочной капитуляции, сколь бы фантастическим ни казалось это требование сегодня. То есть в поражении не российского правительства, а российского народа.
Пора становиться врагами народа.
Hostis publicus — буквально "враг общества" – и hostis populi Romani — "враг римского народа" – термины римского права, предполагавшие объявление лица вне закона и подлежащим безусловному уничтожению (и в этом смысле как бы приравнивающие его к вражескому солдату, воюющему против республики с оружием в руках). В новое время во времена Французской революции получил широкое распространение для обозначения противников режима и для обоснования массового террора. Впервые выражение появилось в проскрипциях Суллы. В России его возродил вовсе не Сталин: еще до октября 1917 года этого звания удостоился Корнилов. В первые же дни после октябрьского переворота партией "врагов народа" назвали кадетов, а потом пошло-поехало.
Но до того в России слова эти ассоциировались вовсе не с французской революцией и не с Суллой, а с пьесой Г.Ибсена, поставленной в МХТ, где роль доктора Штокмана (Стокмана) играл Станиславский. Ибсен ввел выражение в оборот по новой, назвав свою пьесу 1882 года "En folkefiende". Драматург показал врагом народа того, кто противостоит массе. Противостоит сознательно, понимая, что против него большинство и при этом называет себя самым сильным человеком в городе, этой массой захваченном. Это было предтоталитарное пророчество, может быть, более глубокое, чем у Достоевского, Чехова, Кафки.
И только тогда беглецы-релоканты – о живущих в России судить не смею – смогут сделать шаг к пониманию и обретению своей миссии, заключающейся в обретении новой русской идентичности, о чем я много раз говорил. Начинать придется с открытого признания России и российского народа врагом свободного мира, да и всего человечества. Без этого никак.
А что касается обустройства, то положиться на волю Божью. Что делать атеистам, сказать не могу.
